Этот добрый жестокий мир - [ сборник ]

Димка сел на край валуна, обращенный к Близнецам, и стал их разглядывать. И чем дольше разглядывал, тем отчетливее видел, что позавчера мог подняться по крутому боку трехглавой скалы и повыше. Надо было только, добравшись до вон того выступа, сместиться вправо, потом немного опуститься, снова передвинуться вправо — а там уже сама природа приготовила «ступеньки» для дальнейшего подъема…

Но на то, чтобы в деталях рассчитать победный маршрут, не хватило времени — пришел зов. Как и позавчера, он был беззвучным. Димке просто показалось, что кто-то мягко скользнул к нему в голову и не произнес, а подумал фразу на загадочном языке. Смысл ее был непонятен, и все же Димка каким-то таинственным чутьем уловил, что ему задают вопрос. Очень простой, на который и ответить надо так же просто — «да» или «нет».

«Да», — без колебаний выбрал Димка.

Примерно минуту ничего не происходило. Но Димка ждал, затаив дыхание, и вот метрах в двух от валуна начал вспухать земляной бугор. Вскоре он лопнул, разбросав в стороны куски дерна с курчавой травой, и показалось странное округлое тело. Оно напоминало огромный плод — широкий в основании, сужающийся к верхушке, покрытый пупырчатой оливковой кожурой с бурыми пятнами.

Выбравшись на поверхность, плод качнулся туда-сюда, словно устраиваясь поудобнее. Затем кожура треснула сверху донизу в четырех местах, ее части стали расходиться, как лепестки цветка, и оказалось, что плод — обманка. Под его оболочкой не было ни мякоти, ни ядра — она служила то ли домиком, то ли транспортным средством удивительному существу.

Конечно, все колонисты видели дафниан в голозаписи. Но, разглядывая виртуальные фигурки, Димка испытывал только удивление и любопытство. А сейчас у него пересохло во рту, странно заныло в груди, все тело сделалось вялым и непослушным — он почувствовал, что не может даже привстать с камня.

Гость был чуть выше его самого. Покрытый серой переливчатой шерсткой и одетый в бежевый комбинезончик, он чем-то напоминал игрушечного медвежонка, которого Димка брал к себе в кровать, когда был совсем маленьким. Только сильно подросшего. У него были большие уши с загнутыми верхними кончиками, черный нос пуговкой и большие золотистые глаза. Но больше всего поражали не размер и цвет глаз, а диковинные зрачки — звездочки с тремя лучами.

— Кто ты? — выдохнул Димка, совсем не уверенный, что дафнианин его поймет. Но тот понял. Он открыл маленький рот, почти не видимый в серой шерсти, и протяжно произнес: «Р-р-ри-и-и-и-и-и-ип».

Наверное, говорить вслух ему было трудно и непривычно, поэтому дальше Рип общался со своим новым знакомым только мысленно. В голове у Димки возникла очередная фраза на загадочном языке, и он, пользуясь своим внезапно проявившимся чутьем, угадал ее смысл: «Ты готов?»

«Да», — не задумываясь ответил Димка. Несколько секунд после этого он всматривался в черные фигурные прорези зрачков Рипа, а потом перед самым его лицом взвился ворох разноцветных искр, и он провалился в подземный лабиринт.

Миру, лишенному солнца, полагалось быть мрачным до жути и уныло-однообразным. Но он оказался неожиданно прекрасен. Димка переходил вслед за Рипом из коридора в коридор, из ответвления в ответвление. И всюду, куда они ступали, на стенах сверкали, искрились, перемигивались россыпи светлячков — желтых, красных, голубых, зеленых… Живые огоньки то были разбросаны в беспорядке, то образовывали грозди, гирлянды, многократно переплетенные цепочки.

Коридоры выводили в просторные залы с искрящимися сталактитами и сталагмитами. Здесь светлячки не только живописно украшали стены, но и мириадами свисали с потолка. А еще всюду были заросли грибов. Димка сразу понял, что это грибы, — вспомнил одну из обучающих программ. Только здешние, дафнианские, по всем статьям превосходили земные и величиной, и разнообразием форм. Одни представляли собой большие студенистые пузыри, другие — зонтики, шарики, диски, кисточки на высоких ножках, третьи напоминали старинные чаши и кубки, четвертые — ветвистые кустики и целые деревья без листьев, пятые — диковинные постройки с множеством шпилей…

«А где же все? — мысленно спросил Димка. — Ну… все ваши?»

«Я их не показываю, — после короткой паузы ответил Рип. — Сегодня показываю, где мы живем. Смотри и знай».

«Красиво у вас! — похвалил Димка. И, вспомнив дядю Сурена, добавил: — А почему вы не хотите с нами разговаривать? Мы же никому плохого не делаем».

На этот раз пауза была чуть длиннее.

«Это взрослые. Они еще думают… не знают, как быть».

«А ты разве не взрослый?..»

«Нет. Мне пока далеко… нужно прожить еще столько же. Но я не хочу дожидаться, когда они вам ответят. Это так долго…»

Дослушав голос в голове, Димка чуть не запрыгал от радости. Во-первых, он догадывался, что Рип — не взрослый, а пацан, и было здорово получить подтверждение. Во-вторых… Слово «конфликт» представлялось ему огромным пауком — черным, мохнатым и смертельно ядовитым. А теперь паук забился в щель и там сдох, словно отравившись собственным ядом. Значит, дафниане не хотят людям зла — они просто долго собираются с мыслями! Надо будет скорее сказать об этом дяде Сурену. И дяде Марату, конечно, — он главный, ему приходится думать за всех…

Они свернули в очередной коридор. Даже не коридор — небольшой скупо освещенный тупичок. Сделав несколько шагов, Рип остановился.

«Я хочу тебе кое-что показать. Но это тайна. Ты никому не скажешь?»

Димка чуть не рассмеялся. В Колонии у мальчишек не было тайн друг от друга. Если кто-то пытался что-нибудь скрыть, с ним переставали разговаривать, и это было худшим наказанием. Но золотистые глаза Рипа смотрели умоляюще, и от этого взгляда Димке стало не по себе. Ладно, если уж так просит…

«Никому не скажу».

Дафнианин еще какое-то время колебался. Наконец, решившись, вынул из стены неприметный с виду камень, за которым открылась глубокая черная ниша. Рип сунул в нее руку, пошарил, что-то достал и, немного помедлив, разжал пальцы. На ладони у него лежала… Алкина брошка.

Димка ошарашенно разглядывал слегка изогнутый голубой трилистник, усыпанный прозрачными стекляшками. Алка со своей брошкой не расставалась, но, видимо, позавчера, наравне с парнями штурмуя Близнецов, умудрилась обронить. Пропажу заметила уже дома — то-то реву было… Да уж, ни один пацан не подумает убиваться из-за блестящей побрякушки!

Стоп, сказал себе Димка. Ни один пацан?..

«Подожди-ка… — он уставился на Рипа так, будто увидел его впервые. — Так ты что же… Ты — девчонка?!»

«Да».

Ответ был короток и ясен, но Димка все еще не мог поверить. Он переводил взгляд с покрытого лоснящейся шерсткой личика Рип на Алкину брошку и обратно, а потом услышал знакомую переливчатую трель. Она становилась все громче, все назойливее — и вдруг в подземный полусумрак ворвался ликующий свет Феба.

…Димка сидел все на том же плоском валуне, а перед ним пушистым столбиком замерла Рип. На запястье во весь голос трезвонил коммуникатор.

Стряхнув с себя оцепенение, Димка включил «прием» — и увидел маму.

— Дима! — глаза у нее были мокрые. — Пожалуйста, ответь! Мы уже летим к тебе, все четверо. Что случилось, почему ты молчишь?

— Я… это… — сказал он внезапно севшим голосом. — Ничего, все в порядке…

Мама говорила еще что-то, Димка машинально отвечал, а потом он увидел, как Рип скрестила руки на груди, и, словно повинуясь этому жесту, оливково-бурые «лепестки» поднялись и сомкнулись. Плод-великан завибрировал и начал погружаться в почву. Когда Димка, окончательно преодолев слабость, поднялся с валуна, он успел лишь прикоснуться к пупырчатой верхушке. Затем не стало и ее.

В воздухе появилась темная точка. Она быстро росла и вскоре превратилась в глайдер дяди Марата. Мама выпрыгнула из машины, едва та коснулась земли. Подбежала, крепко обняла Димку и какое-то время стояла так, не шевелясь. Затем начала ощупывать его спину, плечи, руки, словно хотела убедиться, что он цел-невредим.

Димке стало неловко от того, что дядя Сурен с дядей Маратом это видят.

— Да ладно, мам, — сказал он, отстраняясь, — нормально все…

К нему подошел папа. Взял за плечо, легонько сжал и молча повел к своему глайдеру.

Папа сел в кабину, а за спиной у него мама снова прижала Димку к себе и ни за что не хотела отпускать. Впрочем, теперь ему уже незачем было сопротивляться. От маминых рук исходило тепло, и у него сами собой закрылись глаза.

Вскоре Димка уже спал. Ему снились созвездия мигающих светлячков, фантастические грибные сады и, конечно же, тайничок Рип с заботливо упрятанной от посторонних глаз девчачьей безделушкой. Он разглядывал брошку и думал о том, что все девчонки на всех планетах одинаковы. И пацаны, наверное, тоже. Ну, раз так, то и взрослые. А уж если и взрослые… Тогда на Дафне точно все будет хорошо.